Да, были времена… Сейчас офицеру уволиться не проблема, тут бы в рядах остаться, но до реформирования и громогласно объявленного возрождения Вооруженных Сил, еще в те годы, было это непросто. Даже приказ одно время был запрещавший увольнять младших офицеров; страна про наличие где-то в себе людей служивых помнила твердо и отпускать на вольные хлеба лейтенантов — капитанов не спешила.
По распределению К. выпала «Хабаровская» армия, истребительный полк неподалеку от того города, о котором среднестатистический житель европейской части страны знает лишь то, что там полночь — Петропавловска-Камчатского.
В полку К. встретили как родного.
— Лыйтынант! — сказали ему. — Добро пожаловать, и все такое, — после чего мигом определили на должность, поставили на довольствие и даже вручили ключи от квартиры, однокомнатной, в комплекте с таким же младым лейтенантом.
Окрыленный таким началом службы К. резво сдал зачеты на допуск, не зная еще что на аэродроме его давно поджидает, хитро ухмыляясь, народный праздник обломайтис. Полк в те годы не летал. МиГи бессильно горбились под чехлами на стоянках — получаемого топлива хватало чтобы раз в месяц поднять в воздух два, в лучшем случае три, самолета. Или один, но пару раз.
При этом полк официально числился несущим боевое дежурство, вот только стеречь супостата прилетали вахтовым методом со всех просторов нашей необъятной звенья «тридцать первых». Хоть машины были и однотипные, «варяги» каждый раз приезжали всем табором, с цыганами и медведями, не говоря уж о техническом составе; те свои самолеты холили и лелеяли сами, не допуская местных, априори подозревая их в криворукости и тайном желании разобрать прибывшие истребители на необходимые запчасти.
Отросшие было до размаха стратегического бомбардировщика крылья съеживались на глазах; казалось бы, наоборот, радуйся — свободного времени полно, всей службы одни наряды, но совсем иначе представлялась К. жизнь после выпуска из училища…
Через полгода такой службы уже не радовали ни окрестные красоты, ни дары здешней природы, а мысль об оставшихся до окончания контракта годах повергала в состояние элегической грусти. Загрустивший К. отправился в штаб, где поделился наболевшим и возжелал перевестись в другой полк. Или отправиться в академию или адъюнктуру.
Начальник строевого отдела в ответ поинтересовался наличием «мохнатых лап» и развеселился.
— Лыйтынант! — сказал он. — Ты глобус смотрел? Заметил, где находишься? Тут очередь на Большую Землю лет на… в общем, на много, тебе примерно до пенсии будет.
Перспектива сидеть на Дальнем Востоке до пенсии обрадовала К. еще меньше.
— А если сам место найду и отношение на меня придет?
— Сгорит в топке, как героический Сергей Лазо. Года через три пусть приходит, не раньше.
Злые вы, — подумал К. — уйду я от вас. Совсем уйду.
— Попробуй, — ответили ему. — Если получится, то за полтора года первым будешь.
С увольнением в полку действительно было туго. По-хорошему не отпускали, по-плохому тоже; да и чем можно было так пронять отцов-командиров чтобы вылететь из рядов? Завалить службу? С учетом ее виртуальности отряд и не заметит потери бойца. Притащить в часть ЧП? Чревато переходом той тонкой грани за которой заканчивается происшествие и начинается уголовный кодекс. По дискредитации офицерского звания? Аморалке позавидуют, а в пьянке еще и поучаствуют. Найти в себе какую-нибудь несовместимую со службой хворь? Но К. был до неприличия здоров. Симулировать по психике, материи, как известно, темной и непонятной, и оттого пугающей? Тут нужен артистизм, да и постоянно доказывать потом свою вменяемость не хотелось… Не воодушевлял и пример десятка однополчан, по разному комбинировавших эти методы, но так и не избавившихся от формы.
Хотя была еще одна причина по которой К. претили такие способы увольнения — осознано и добровольно придя в ряды еще советской армии он хотел покинуть Вооруженные силы РФ также свободно, не изображая из себя сумасшедшего или алкоголика.
Вода камень точит, решил лейтенант и запасся бумагой из расчета один рапорт в неделю; какие-то рапорта рвали при нем, какие-то без него, некоторые даже возвращали, дописав разные слова.
— Да что ты дергаешься, может нас расформируют через месяц, — не понимали его сослуживцы, но тот не собирался ждать милостей от природы.
Размеренный, ставший привычным как восход Солнца, ритм рапортов на увольнение ненадолго прервался на время отпуска, но уже на следующий день после возвращения К. появился в штабе.
— Что, опять? — тоскливо вздохнул начальник строевого и пододвинул поближе корзину для бумаг.
— А вы прочитайте сначала…
«Строевик» читал долго. Он читал по несколько раз и с начала, и с конца, и отдельными фрагментами.
— Вот ведь сука, — подытожил он восхищенно и, подхватив фуражку, растворился в штабных коридорах, и весь день в разных кабинетах звучали эти незатейливые слова…
К. уволили меньше чем за неделю.
Не знаю, какие родственно-знакомые связи были задействованы и как ему вообще удалось провернуть такое — за время отпуска он успел получить другое гражданство.
Павел Глыба
Оставить комментарий