На фронтах Великой Отечественной войны XIII века
Историография о нашествии монголо-татар (или татаро-монголов, или татар и монголов, и так далее, кому как нравится) на Русь насчитывает свыше 300 лет. Это нашествие стало общепринятым фактом еще с конца XVII века, когда один из основателей русского православия, немец Иннокентий Гизель написал первый учебник по истории России – «Синопсис». По этой книге родную историю русские долбили все последующие 150 лет. Однако до сих пор никто из историков не взял на себя смелость сделать «дорожную карту» похода хана Батыя зимой 1237-1238 годов на Северо-Восточную Русь.
То есть, взять и рассчитать, сколько проходили неутомимые монгольские лошадки и воины, чем они питались и так далее. Блог Толкователя в силу своих ограниченных ресурсов попытался исправить эту недоработку.
Немного предыстории
В конце XII века среди монгольских племен появился новый лидер – Темучин, который сумел объединить вокруг себя их большую часть. В 1206 году его провозгласили на курултае (аналог Съезда народных депутатов СССР) общемонгольским ханом под ником Чингисхан, который и создал пресловутое «государство кочевников». Не теряя затем ни минуты, монголы приступили к завоеваниям окружающих территорий. К 1223 году, когда монгольский отряд полководцев Джэбе и Субудая столкнулся на реке Калка с русско-половецким войском, ретивые кочевники успели завоевать территории от Маньчжурии на востоке до Ирана, южного Кавказа и современного западного Казахстана, разгромив государство Хорезмшаха и захватив попутно часть северного Китая.
В 1227 году Чингисхан умер, но его наследники продолжили завоевания. К 1232 году монголы добрались до средней Волги, где вели войну с кочевникам-половцами и их союзниками – волжскими булгарами (предками современных волжских татар). В 1235 году (по другим данным – в 1236 году) на курултае было принято решение о глобальном походе против кипчаков, булгар и русских, а также далее на Запад. Возглавить этот поход пришлось внуку Чингисхана – хану Бату (Батыю). Здесь надо сделать отступление. В 1236-1237 годах монголы, ведшие к тому времени боевые действия на огромных пространствах от современной Осетии (против аланов) до современных поволжских республик, захватили Татарстан (Волжскую Булгарию) и осенью 1237 года начали концентрацию для похода против русских княжеств.
Вообще же, зачем кочевникам с берегов Керулена и Онона потребовалось завоевание Рязани или Венгрии, толком не известно. Все попытки историков вымученно обосновать подобную прыть монголов, выглядят достаточно бледными. Касательно Западного похода монголов (1235-1243 годы) они придумали байку о том, что нападение на русские княжества было мерой по обеспечению своего фланга и уничтожения потенциальных союзников своих основных врагов – половцев (частично половцы ушли в Венгрию, основная же их масса стала предками современных казахов). Правда, ни Рязанское княжество, ни Владимиро-Суздальское, ни т.н. «Новгородская республика» не были никогда союзниками ни половцев, ни волжских булгар.
Также практически вся историография о монголах не говорит толком ничего о принципах формирования их армий, принципах управления ими и так далее. При этом считалось, что монголы формировали свои тумены (полевые оперативные соединения) в том числе и из покоренных народов, за службу солдату ничего не платилось, за любую провинность им угрожала смертная казнь.
Успехи кочевников ученые пытались и так, и сяк объяснять, но каждый раз выходило довольно смешно. Хотя, в конечном итоге, уровню организации армии монголов – от разведки до связи, могли бы позавидовать армии самых развитых государств XX века (правда, после завершения эпохи чудесных походов монголы – уже через 30 лет после смерти Чингисхана – моментально растеряли все свои навыки). К примеру, считается, что глава монгольской разведки полководец Субудай, поддерживал отношения с папой Римским, германо-римским императором, Венецией и так далее.
Причем монголы, естественно, во время своих военных кампаний действовали без всякой радиосвязи, железных дорог, автомобильного транспорта и так далее. В советское время историки перемежали традиционное к тому времени фентези о степных юберменшах, не знающих усталости, голода, страха и т.п., с классическим камланием на поле классово-формационного подхода:
При общем наборе в войско каждый десяток кибиток должен был выставить от одного до трех воинов в зависимости от потребности и обеспечить их продовольствием. Оружие в мирное время хранилось в особых складах. Оно было собственностью государства и выдавалось воинам при выступлении в поход. По возвращении из похода каждый воин обязан был сдать оружие. Жалованья воины не получали, но сами платили налог лошадьми или другим скотом (по одной голове со ста голов). На войне каждый воин имел равное право пользоваться добычей, определенную часть которой обязан был сдавать хану. В периоды между походами войско посылалось на общественные работы. Один день в неделю отводился для службы хану.
В основу организации войска была положена десятичная система. Войско делилось на десятки, сотни, тысячи и десятки тысяч (тумыни или тьмы), во главе которых стояли десятники, сотники и тысяцкие. Начальники имели отдельные палатки и резерв лошадей и оружия.
Главным родом войск была конница, которая делилась на тяжелую и легкую. Тяжелая конница вела бой с главными силами противника. Легкая конница несла сторожевую службу и вела разведку. Она завязывала бой, расстраивая с помощью стрел неприятельские ряды. Монголы были отличными стрелками из лука с коня. Легкая конница вела преследование противника. Конница имела большое количество заводных (запасных) лошадей, что позволяло монголам очень быстро передвигаться на большие расстояния. Особенностью монгольского войска было полное отсутствие колесного обоза. Только кибитки хана и особо знатных лиц перевозились на повозках…
У каждого воина была пилка для заострения стрел, шило, иголка, нитки и сито для просеивания муки или процеживания мутной воды. Всадник имел небольшую палатку, два турсука (кожаные мешки): один для воды, другой для круты (сушеный кислый сыр). Если запасы продовольствия иссякали, монголы пускали лошадям кровь и пили ее. Таким способом они могли довольствоваться до 10 дней.
Вообще же, сам термин «монголо-татары» (или татаро-монголы) очень нехороший. Звучит он примерно как хорвато-индусы или финно-негры, если говорить о его смысле. Дело в том, что русские и поляки, сталкивавшиеся в XV-XVII веках с кочевниками, называли их одинаково — татары. В дальнейшем русские это часто переносили на другие народы, которые не имели никакого отношения к кочевым тюркам в причерноморских степях. Свою лепту в эту кашу вносили и европейцы, которые долгое время считали Россию (тогда еще Московию) Татарией (точнее, Тартарией), что приводило к весьма причудливым конструкциям.
Так или иначе, о том, что напавшие на Русь и Европу «татары» были еще и монголами, общество узнало лишь в начале XIX века, когда Христиан Крузе издал «Атлас и таблицы для обозрения истории всех европейских земель и государств от первого их народонаселения до наших времен». Затем идиотский термин радостно подобрали уже и российские историки.
Особое внимание также стоит уделить и вопросу численности завоевателей. Естественно, никаких документальных данных о численности армии монголов до нас не дошло, а самым древним и пользующимся беспрекословным доверием у историков источником является исторический труд коллектива авторов под руководством чиновника иранского государства Хулагуидов Рашида-ад-Дина «Список летописей«. Считается, что он был написан в начале XIV века на персидском языке, правда, всплыл он лишь в начале XIX века, первое частичное издание на французском языке вышло в 1836 году. Вплоть до середины XX века этот источник вообще не был полностью переведен и издан.
Согласно Рашиду-ад-Дину, к 1227 году (год смерти Чингисхана), общая численность армии Монгольской империи составляла 129 тысяч человек. Если верить Плано Карпини, то спустя 10 лет армия феноменальных кочевников составляла 150 тысяч собственно монголов и еще 450 тысяч человек, набранных в «добровольно-принудительном» порядке из подвластных народов. Дореволюционные российские историки оценивали численность армии Бату, сконцентрированной осенью 1237 года у рубежей Рязанского княжества, от 300 до 600 тысяч человек. При этом само собой разумеющимся представлялось, что каждый кочевник имел 2-3 лошади.
По меркам Средних веков подобные армии выглядят совершенно чудовищно и неправдоподобно, стоит признать. Однако упрекать ученых мужей в фантазерство – слишком жестоко для них. Вряд ли кто из них вообще мог себе представить даже пару десятков тысяч конных воинов с 50-60 тысячами лошадей, не говоря уже об очевидных проблемах с управлением такой массой людей и обеспечением их пропитанием. Поскольку история – наука неточная, да и вообще не наука, оценить разбег фэнтези исследователей каждый может здесь. Мы же будем пользоваться ставшей уже классической оценкой численности армии Бату в 130-140 тысяч человек, которую предложил советский ученый В.В. Каргалов. Его оценка (как и все остальные, полностью высосанная из пальца, если говорить предельно серьезно) в историографии, тем не менее, является превалирующей. В частности, ее разделяет и самый крупный современный российский исследователь истории Монгольской империи Р.П. Храпачевский.
От Рязани до Владимира
Осенью 1237 года монгольские отряды, провоевавшие всю весну и лето на огромных пространствах от Северного Кавказа, Нижнего Дона и до среднего Поволжья, стягивались к месту общего сбора -речке Онуза. Считается, что речь идет о реке Цна в современной Тамбовской области. Вероятно, также какие-то отряды монголов собирались в верховьях рек Воронеж и Дона. Точной даты начала выступления монголов против Рязанского княжества нет, но можно предположить, что оно состоялось в любом случае не позднее 1 декабря 1237 года. То есть, степные кочевники с почти полумиллионным табуном лошадей решили пойти в поход уже фактически зимой. Это важно для реконструкции.
По долинам рек Лесной и Польный Воронеж, а также притокам реки Проня монгольская армия, двигаясь одной или несколькими колоннами проходит через лесистый водораздел Оки и Дона. К ним прибывает посольство рязанского князя Федора Юрьевича, которое оказалось безрезультатным (князя убивают), и где-то в этом же регионе монголы встречают в поле рязанскую армию. В ожесточенном сражении они ее уничтожают, а затем двигаются вверх по течению Проне, грабя и уничтожая мелкие рязанские города – Ижеславец, Белгород, Пронск, сжигают мордовские и русские села.
Здесь надо внести небольшое уточнение: у нас нет точных данных о количестве населения в тогдашней Северо-Восточной Руси, но если следовать реконструкции современных ученых и археологов (В.П. Даркевич, М.Н. Тихомиров, А.В. Куза), то оно не было большим и, кроме того, для него была характерна низкая плотность расселения. К примеру, крупнейший город Рязанской земли – Рязань, насчитывала по оценке В.П. Даркевича, максимум 6-8 тысяч человек, еще около 10-14 тысяч человек могло проживать в сельскохозяйственной округе города (в радиусе до 20-30 километров). Остальные города имели несколько сотен человек населения, в лучшем случае, как Муром – до пары тысяч. Исходя из этого, вряд ли общая численность населения Рязанского княжества могла превышать 200-250 тысяч человек.
Безусловно, для завоевания такого «протогосударства» 120-140 тысяч воинов были более чем избыточным числом, но будем придерживаться классической версии.
16 декабря монголы после марша в 350-400 километров (то есть, темп среднесуточного перехода составляет тут до 18-20 километров) выходят к Рязани и приступают к ее осаде – вокруг города они сооружают деревянный забор, строят камнеметные машины, с помощью которых они ведут обстрел города. Вообще, историками признается, что монголы достигли невероятных – по меркам того времени – успехов в осадном деле. К примеру, историк Р.П. Храпачевский считает всерьез, что монголы были способны за буквально день-другой сварганить на месте из подручного леса любые камнеметные машины:
Для сборки камнеметов имелось все необходимое – в соединенном войске монголов было достаточно специалистов из Китая и Тангута…, а русские леса в изобилии снабжали монголов древесиной для сборки осадных орудий.
Наконец, 21 декабря Рязань пала после ожесточенного штурма.
У нас также нет никаких четких свидетельств о том, каковы были климатические условия в декабре 1239 года, но поскольку способом передвижения монголы выбрали лед рек (иного способа пройти по лесистой местности не было, первые постоянные дороги в Северо-Восточной Руси документально фиксируются лишь в XIV веке), можно предположить, что это была уже нормальная зима с морозами, возможно, снегом.
Важным также является вопрос, чем питались монгольские лошади во время этого похода. Из трудов историков и современных исследований степных лошадей понятно, что речь шла о весьма неприхотливых, маленьких – ростом в холке до 110-120 сантиметров, кониках. Их основное питание – это сено и трава. В естественных условиях обитания они неприхотливы и достаточно выносливы, а зимой во время тебеневки они способны в степи разрывать снег и есть прошлогоднюю траву.
На основе этого историки дружно считают, что благодаря этим свойствам вопрос о пропитании лошадок во время похода зимой 1237-1238 годов на Русь не стоял. Между тем не сложно заметить, что условия в этом регионе (толщина снежного покрова, площадь травостоев, а также общее качество фитоценозов) отличаются от, допустим, Халхи или Туркестана. Кроме того, зимняя тебеневка степных лошадей представляет из себя следующее: табун лошадей медленно, проходя в день считанные сотни метров, передвигается по степи, выискивая жухлую траву под снегом. Животные таким образом экономят свои энергозатраты. Однако в походе против Руси этим лошадям приходилось проходить в день на морозе по 10-20-30 и даже более километров (см. ниже), неся поклажу или воина. Удавалось ли лошадям в таких условиях восполнять свои энергозатраты?
После взятия Рязани монголы начали продвигаться в сторону крепости Коломна, являющуюся своеобразными «воротами» в Владимиро-Суздальскую землю. Пройдя 130 километров от Рязани до Коломны, по данным Рашид-ад-Дина и Р.П. Храпачевского, монголы у этой крепости «застревают» до 5 или даже 10 января 1238 года. С другой стороны к Коломне движется сильная владимирская армия, которую, вероятно, великий князь Юрий Всеволодович снарядил сразу же после получения известия о падении Рязани (оказать помощь Рязани он и черниговский князь отказались). Монголы засылают к нему посольство с предложением стать их данником, но переговоры также оказывается безрезультатным (по данным Лаврентьевской летописи – князь соглашается на выплату дани, но все равно посылает войска под Коломну).
Как считают В.В. Каргалов и Р.П. Храпачевский, сражение под Коломной началось не позднее 9 января и длилось оно целых 5 дней (по Рашид-ад-Дину). Тут сразу возникает закономерный вопрос – историки уверены, что военные силы русских княжеств в целом были скромными и соответствовали реконструкциям той эпохи, когда армия в 1-2 тысячи человек была стандартной, а 4-5 и более тысяч человек представлялись огромным войском. Вряд ли владимирский князь Юрий Всеволодович мог собрать больше (если сделать отступление: общее население Владимирской земли, по разным оценкам, варьировало в пределах 400-800 тысяч человек, но все они были разбросаны по огромной территории, а население стольного града земли – Владимира, даже по самым смелым реконструкциям, не превышало 15-25 тысяч человек). Тем не менее, под Коломной монголы застряли на несколько дней, а накал сражения показывает факт гибели чингизида Кулькана – сына Чингисхана.
После победы под Коломной то ли в трех-, то ли в пятидневном сражении монголы бодро двигаются по льду Москва-реки в сторону будущей российской столицы. Расстояние в 100 километров они проходят буквально за 3-4 дня (темп среднесуточного марша – 25-30 километров): по мнению Р.П. Храпачевского осаду Москвы кочевники начали 15 января (по мнению Н.М. Карамзина – 20 января). Прыткие монголы застали москвичей врасплох – они даже не знали об итогах битвы под Коломной, и после пятидневной осады Москва разделила участь Рязани: город был сожжен, все его жители – истреблены или угнаны в плен.
Здесь стоит отметить, что всеми историками признается факт передвижения монголо-татар без обоза. Дескать, неприхотливым кочевникам он был не нужен. Тогда не совсем понятным остается тот факт, каким же образом и на чем монголы перемещали свои камнеметные машины, снаряды к ним, кузницы (для починки оружия, восполнения потерь наконечников стрел и т.п.), каким образом угоняли пленных. Поскольку за все время археологических раскопок на территории Северо-Восточной Руси не было найдено ни одного захоронения «монголо-татар», некоторые историки договорились даже до версии о том, что и своих убитых кочевники вывозили обратно в степи (В.П. Даркевич, В.В. Каргалов). Разумеется, поднимать вопрос о судьбе раненых или заболевших в таком свете даже и не стоит (иначе наши историки додумаются до того, что их съедали, шутка)…
Тем не менее, проведя в окрестностях Москвы около недели и разграбив ее сельскохозяйственное контадо, монголы двинулись уже по льду реки Клязьма (перейдя лесной водораздел между этой рекой и Москва-рекой) на Владимир. Пройдя за 7 дней свыше 140 километров (темп среднесуточного марша – около 20 километров), кочевники 2 февраля 1238 года начинают осаду столицы Владимирской земли. Кстати, именно на этом переходе монгольскую армию в 120-140 тысяч человек «ловит» крошечный отряд рязанского боярина Евпатия Коловрата то ли в 700, то ли в 1700 человек, против которого монголы – от бессилия – вынуждены применить камнеметные машины, чтобы его одолеть (стоит учесть, что сказание о Коловрате было записано, как считают историки, лишь в XV веке, так что… считать его полностью документальным сложно).
Зададим академический вопрос: а что такое вообще армия в 120-140 тысяч человек с почти 400 тысячами лошадей (и не понятно, есть ли обоз?), двигающаяся по льду какой-нибудь реки Ока или Москва? Простейшие расчеты показывают, что даже двигаясь фронтом в 2 километра (в реальности ширина этих рек существенно меньше), такая армия в самых идеальных условиях (все идут с одной скоростью, соблюдая минимальную дистанцию) растягивается, минимум, на 30-40 километров. Интересно, что никто из российских ученых за последние 200 лет даже не задавался таким вопросом, полагая, что гигантские конные армии летают буквально по воздуху.
В целом же, на первом этапе нашествия хана Батыя на Северо-Восточную Русь – с 1 декабря 1237 года по 2 февраля 1238 года условная монгольская лошадь прошла около 750 километров, что дает среднесуточный темп передвижения в 12 километров. Но если выкинуть из подсчетов, минимум, 15 дней стояния в пойме Оки (после взятия Рязани 21 декабря и сражением под Коломной), а также неделю отдыха и мародерства под Москвой, темпы усредненного суточного марша монгольской кавалерии серьезно улучшатся – до 17 километров в сутки.
Нельзя сказать, что это какие-то рекордные темпы марша (русская армия во время войны с Наполеоном, к примеру, совершала и 30-40-километровые суточные переходы), интерес тут в том, что все это происходило глубокой зимой, и такие темпы поддерживались достаточно долгое время.
От Владимира до Козельска
Владимирский князь Юрий Всеволодович узнав о приближении монголов, покинул Владимир, уйдя с небольшой дружиной в Заволжье – там, посреди буреломов на реке Сить он разбил лагерь и ожидал подхода подкреплений от своих братьев – Ярослава (отца Александра Невского) и Святослава Всеволодовичей. В городе осталось совсем немного воинов, которых возглавили сыновья Юрия – Всеволод и Мстислав. Несмотря на это с городом монголы провозились 5 дней, обстреливая его из камнеметов, взяв его лишь после штурма 7 февраля. Но до этого небольшой отряд кочевников во главе с Субудаем успел сжечь Суздаль.
После взятия Владимира армия монголов делится на три части. Первая и наиболее крупная часть под командованием Бату идет от Владимира на северо-запад через непролазные леса водораздела Клязьмы и Волги. Первый марш – от Владимира до Юрьева-Польского (около 60-65 километров). Далее войско делится – часть идет ровно на северо-запад на Переяславль (около 60 километров), после пятидневной осады этот город пал, затем монголы идут до Кснятина (еще около 100 километров), до Кашина (30 километров), потом поворачивают на запад и по льду Волги двигаются к Твери (от Кснятина по прямой чуть более 110 километров, но идут по Волге, там получается все 250-300 километров).
Вторая часть идет по глухим лесам водораздела Волги, Оки и Клязьмы от Юрьева-Польского на Дмитров (по прямой около 170 километров), затем после его взятия – на Волок-Ламский (130-140 километров), оттуда до Твери (около 120 километров), после взятия Твери – до Торжка (вместе с отрядами первой части) – по прямой это около 60 километров, но, видимо, шли по реке, так что будет не менее 100 километров. К Торжку монголы вышли уже 21 февраля – спустя 14 дней после ухода от Владимира.
Таким образом, первая часть отряда Бату за 15 дней проходит, минимум, 500-550 километров по глухим лесам и по Волге. Правда, отсюда надо выкинуть несколько дней осады городов и получается около 10 дней марша. За каждый из которых кочевники проходят через леса по 50-55 километров в день! Вторая часть его отряда проходит в совокупности на менее 600 километров, что дает среднесуточный темп марша до 40 километров. С учетом пары-тройки дней на осады городов – до 50 километров в сутки.
Под Торжком – довольно скромным городом по тогдашним меркам, монголы застряли, минимум, на 12 дней и взяли его лишь 5 марта (В.В. Каргалов). После взятия Торжка один из монгольских отрядов продвинулся в сторону Новгорода еще на 150 километров, однако затем повернул обратно.
Второй отряд монгольской армии под командованием Кадана и Бури вышел из Владимира на восток, передвигаясь по льду реки Клязьма. Пройдя 120 километров до Стародуба, монголы сожгли этот город, а затем «срезали» лесистый водораздел между нижней Окой и средней Волгой, выйдя к Городцу (это еще около 170-180 километров, если по прямой). Далее монгольские отряды по льду Волги дошли до Косторомы (это еще около 350-400 километров), отдельные отряды достигли даже Галича Мерьского. От Костромы монголы Бури и Кадана пошли на соединение с третьим отрядом под командованием Бурундая на запад – до Углича. Передвигались, вероятнее всего, кочевники по льду рек (во всяком случае, еще раз напомним, так принято в отечественной историографии), что дает еще около 300-330 километров пути.
В первых числах марта Кадан и Бури были уже у Углича, пройдя за три недели с небольшим до 1000-1100 километров. Среднесуточный темп марша составлял у кочевников порядка 45-50 километров, что близко к показателям отряда Бату.
Третий отряд монголов под командованием Бурундая оказался самым «медленным» – после взятия Владимира он выступил на Ростов (170 километров по прямой), затем преодолел еще свыше 100 километров до Углича. Часть сил Бурундая совершила марш-бросок до Ярославля (около 70 километров) от Углича. В начале марта Бурундай безошибочно нашел в заволжских лесах стан Юрия Всеволодовича, которого он разгромил в битве на реке Сить 4 марта. Переход от Углича до Сити и обратно – это около 130 километров. В совокупности отряды Бурундая прошли около 470 километров за 25 дней – это дает нам лишь 19 километров среднесуточного марша.
В целом же, условная усредненная монгольская лошадь накрутила «на спидометре» с 1 декабря 1237 года по 4 марта 1238 года (94 дня) от 1200 (самая минимальная оценка, годится только для небольшой части монгольского войска) до 1800 километров. Условный суточный переход колеблется от 12-13 до 20 километров. В реальности, если мы выкидываем стояние в пойме реки Ока (около 15 дней), 5 дней штурма Москвы и 7 дней отдыха после ее взятия, пятидневную осаду Владимира, а также еще по 6-7 дней на осады русских городов во второй половине февраля, получается, что монгольские лошади за каждый из 55 своих дней движения проходили в среднем до 25-30 километров. Это великолепные результаты для лошадей с учетом того, что все это происходило на морозе, посреди лесов и сугробов, при явной нехватке кормов (вряд ли монголы могли реквизировать у крестьян много кормов для своих лошадей, тем более, что степные лошади не питались практически зерном) и на тяжелой работе.
После взятия Торжка основная часть монгольской армии сосредоточилась на верхней Волге в районе Твери. Затем они двинулись в первой половине марта 1238 года широким фронтом на юг в степи. Левое крыло под командованием Кадана и Бури прошло через леса водораздела Клязьмы и Волги, вышло затем к верховьям Москва-реки и по ней спустилось до Оки. По прямой это около 400 километров, с учетом средних темпов передвижения стремительных кочевников – это около 15-20 дней пути для них. Так что, по всей видимости, уже в первой половине апреля эта часть монгольской армии вышла в степи. Информации о том, как повлияло таяние снегов и льда на реках на передвижение этого отряда, у нас нет (Ипатьевская летопись лишь сообщает, что степняки двигались весьма быстро). Чем этот отряд занимался следующий месяц после выхода в степи сведений также нет, известно лишь, что в мае Кадан и Бури пришли на выручку Бату, застрявшему к тому времени под Козельском.
Небольшие монгольские отряды, вероятно, как полагают В.В. Каргалов и Р.П. Храпачевский, остались на средней Волге, грабя и сжигая русские поселения. Как они выходили весной 1238 года в степи – не известно.
Большая же часть монгольского войска под командованием Бату и Бурундая вместо кратчайшего пути в степь, каким прошли отряды Кадана и Бури, выбрала весьма замысловатый маршрут:
О маршруте Батыя известно больше – от Торжка он двинулся по Волге и Вазузе (приток Волги) к междуречью Днепра, а оттуда через смоленские земли к черниговскому городу Вщиж, лежащему на берегу Десны, пишет Храпачевский. Сделав крюк по верховьям Волги на запад и северо-запад, монголы повернули на юг, и пересекая водоразделы, пошли в степи. Вероятно, какие-то отряды шли в центре, через Волок-Ламский (по лесам). Ориентировочно, левый край Бату прошел за это время порядка 700-800 километров, другие отряды чуть менее. К 1 апреля монголы достигли Серенска, а Козельска (летописного Козелеска, если быть точными) – 3-4 апреля (по другой информации – уже 25 марта). В среднем это дает нам еще около 35-40 километров суточного марша.
Под Козельском, где уже мог начинаться ледоход на Жиздре и таяние снега в ее пойме, Бату застрял почти на 2 месяца (точнее, на 7 недель – 49 дней – до 23-25 мая, может и позднее, если вести отсчет от 3 апреля, по Рашид-ад-Дину – на 8 недель). Зачем монголам потребовалось непременно осаждать ничтожный, даже по средневековым русским меркам, городишко, не вполне ясно. К примеру, соседние с ним городки Кром, Спать, Мценск, Домагощ, Девягорск, Дедославль, Курск, кочевники даже не тронули.
На эту тему историки спорят до сих пор, какой-либо вменяемой аргументации не приводится. Самую смешную версию предложил фольк-историк «евразийского толка» Л.Н. Гумилев, предположивший, что монголы мстили внуку черниговского князя Мстислава, правившего в Козельске, за убийство послов на реке Калка в 1223 году. Забавно, что в убийстве послов был замешан также смоленский князь Мстислав Старый. Но Смоленск монголы не тронули…
По логике, Бату надо было спешно уходить в степи, поскольку весенняя распутица и бескормица грозили ему полной потерей, как минимум, «транспорта» – то есть, лошадей.
Вопросом о том, чем же питались лошади и сами монголы, осаждая Козельск почти два месяца (с применением стандартных камнеметных машин), никто из историков не озадачивался. Наконец, банально трудно поверить в то, что городок с населением в несколько сотен человек огромная еще армия монголов, исчисляемая десятками тысяч воинов, не могла взять 7 недель…
В итоге под Козельском монголы потеряли до 4000 человек и лишь приход отрядов Бури и Кадана в мае 1238 года из степей спас положение – городишко был таки взят и уничтожен. Юмора ради стоит сказать, что бывший президент РФ Дмитрий Медведев в честь заслуг населения Козельска перед Россией присвоил поселению звание «Города воинской славы». Беда же была в том, что археологи за почти 15 лет поисков, так и не смогли обнаружить однозначных доказательств существования уничтоженного Батыем Козельска. О том, какие страсти по этому поводу кипели в научной и чиновничьей общественности Козельска, можно почитать тут.
Если просуммировать оценочные данные в первом и весьма грубом приближении, то окажется, что с 1 декабря 1237 года по 3 апреля 1238 года (начало осады Козельска) условная монгольская лошадь прошла в среднем от 1700 до 2800 километров. В пересчете на 120 дней это дает усредненный суточный переход в пределах от 15 до 23 с небольшим километров. Поскольку известны промежутки времени, когда монголы не передвигались (осады и т.п., а это около 45 дней в совокупности), то рамки их среднесуточного реального марша расползаются от 23 до 38 километров в день.
Проще говоря, это означает более чем интенсивные нагрузки на лошадей. Вопрос о том, сколько из них выжило после таких переходов в довольно суровых климатических условиях и очевидной нехватки кормов, российскими историками даже не обсуждается. Также, как и вопрос о собственно монгольских потерях.
К примеру, Р.П. Храпачевский вообще полагает, что за все время Западного похода монголов в 1235-1242 годах их потери составили лишь около 15% от первоначальной их численности, тогда как историк В.Б. Кощеев насчитал до 50 тысяч санитарных потерь при походе на Северо-Восточную Русь. Впрочем, все эти потери – как в людях, так и лошадях, гениальные монголы оперативно восполнили за счет… самих же покоренных народов. Поэтому уже летом 1238 года армии Бату продолжили войну в степях против кипчаков, а в Европу в 1241 году вообще вторглась не пойми какая армия – так, Фома Сплитский сообщает, что в ней было огромное количество… русских, кипчаков, булгар и т.п. народов. Сколько среди них было самих «монголов», толком не понятно.
Первоисточник: http://ttolk.ru/
Оставить комментарий